«Бездна», анализ рассказа Андреева

История публикации

Рассказ Леонида Андреева «Бездна» впервые напечатан в газете «Курьер», 1902, 10 января, № 10. Авторская дата: «Январь 1902 г.». По свидетельствам современников писателя, рассказ был написан осенью 1901 года. Публикация художественного произведения, связанного с «невозможной» для русской печати того времени сексуально-эротической проблематикой, состоялась единственно благодаря исключительной смелости редактора «Курьера» – самого Леонида Андреева.

Тема, жанр и литературное направление

Современники восприняли «Бездну» как первый в русской литературе эротический рассказ, рассматривая его в контексте французского натурализма. Отзывы о «Бездне» в прессе, многочисленные и по большей части отрицательные, далеко не все сводились к простому ханжеству, но часто взывали к здравому смыслу и художественной логике. Таков, например, отзыв Л. Н. Толстого, приведённый в корреспонденции из Ясной Поляны журналиста Ф. Г. Мускаблита: «Ведь это ужас!.. Какая грязь, какая грязь!.. Чтобы юноша, любивший девушку, заставший её в таком положении и сам полуизбитый – чтобы он пошёл на такую гнусность!.. Фуй!.. И к чему это всё пишется?.. Зачем?..» Этот отзыв появился в газете «Биржевые ведомости» 31 августа 1902 г., и в тот же день Андреев написал критику А. А. Измайлову: «Читали, конечно, как обругал меня Толстой за «Бездну»? Напрасно это он – «Бездна» родная дочь его «Крейцеровой сонаты», хоть и побочная».

Определение весьма точное, если иметь в виду, что автор «Крейцеровой сонаты» вытаскивает наружу сексуальную подоплёку семейных отношений – автор же «Бездны» просто углубляется в тот «дешёвый разврат», о котором 10-летний люмпен Петька из его раннего рассказа «Петька на даче» знает гораздо больше 17-летней гимназистки Зиночки – до тех пор, пока её не насилуют представители «дешёвого разврата» вкупе с возвышенным интеллигентом Немовецким.

Тяжело переживая неприятие Л. Н. Толстого и других литераторов, с чьим мнением нельзя было не считаться (напр., Вл. И. Немировича-Данченко), Андреев собирался написать «Антибездну». Однако воплощение этого замысла свелось к публикации в том же в «Курьере» «Письма в редакцию Немовецкого» (6 марта 1903 года). В нём герой рассказа опровергает автора, приписавшего ему то, чего он не делал. «На самом деле» он, Немовецкий, поступил «ещё хуже»: испытывая непреодолимое отвращение к Зиночке, изнасилованной нищими бродягами, бросил её одну в лесу и больше никогда её не видел.

Публикация «Письма Немовецкого» обрушила шквал новых «опровержений». Так, Владимир Жаботинский предложил противоположную версию продолжения сюжета «Бездны» и опубликовал в «Одесских новостях» (через 11 дней после публикации в «Курьере» «Письма Немовецкого») «Письмо в редакцию», подписанное именем Зинаиды Немовецкой, то есть героини, ставшей, по воле автора «Письма», женой Немовецкого. А в житомирской газете «Волынь» появилось даже (всего через четыре дня после «Письма Немовецкого»!) «Письмо босяков», т. е. трёх насильников Зиночки (автор скрылся под псевдонимом Омега). В том же году «Бездна» вышла отдельной книгой в Берлине, в издательстве Иоганна Рэде. Книга была дополнена всеми вышеупомянутыми «письмами» и статьёй Л. Н. Толстого… о Мопассане – лишнее доказательство, что «Бездна» Андреева для читателя-современника, при всём намеренном эпатаже, в художественном отношении не открывала новых путей, а продолжала путь французского натурализма, отнюдь не ставший магистральным и для самого автора рассказа.

Идея, персонажи, сюжет, композиция

При всём обилии действующих лиц, трое из которых действуют даже весьма решительно, рассказ, конечно, не о них. Это «драма двоих», да ещё и решённая в публицистически резком и даже сатирическом тоне и по своей идее далеко не новая: драма интеллигенции, убедившей себя в собственной утончённости. Но это вовсе не утончённость, а тонкий слой неискренней поэзии, прикрывающий трусливую, толстую и грубую животную натуру.

Небольшой по объёму рассказ разделён на четыре части, содержание которых соответственно составляют: поэтический закат, пугающие сумерки, люди как они есть и зверь из бездны.

В первой части двое шли по пустынной местности за городом и, любуясь поэтическим закатом, говорили «всё об одном: о силе, красоте и бессмертии любви. Оба они были очень молоды: девушке было всего семнадцать лет, Немовецкому на четыре года больше, и оба они были в ученической форме: она в скромном коричневом платье гимназистки, он в красивой форме студента-технолога». Фоном, контекстом и подспорьем разговора служит русская литература второй половины ХІХ века: от тургеневских девушек (глухо упоминается сюжетная коллизия «Дворянского гнезда») до современной интеллигентской поэзии: «...и со мною снова та, кого люблю, от которой скрыл я, не сказав ни слова, всю тоску, всю нежность, всю любовь мою...» (неточная цитата из стихотворения Скитальца (С. Г. Петрова) «Ночи»).

Во второй части, когда солнце село, пейзаж резко меняется и на фоне его появляются те самые дамы «из квартала дешёвого разврата».

«- Кто эти женщины? Откуда их столько? - спрашивала Зиночка боязливо и тихо. Немовецкий знал, кто эти женщины, и ему было страшно, что они попали в такую дурную и опасную местность, но спокойно ответил:
- Не знаю. Так. Не нужно о них говорить. Вот сейчас пройдем этот лесок, а там будет застава и город».

Тут уже и поэзия другая – русский жестокий романс: в данном случае романс А. П. Денисьева «Чудный месяц» (1896), переделка (!) интеллигентской поэзии – стихотворения Вас. И. Немировича-Данченко «Ты любила его всей душою» (1882):

«Когда они прошли, она запела густым, мужским голосом:
Для тебя одного, мой любезный,
Я, как цвет ароматный, цвела...
- Варька, слышишь? - обратилась она к молчаливой подруге и, не получив ответа, громко и грубо захохотала».

Есть над чем: ведь через пять минут обнаружится, что «не для одного»…

Ещё чудовищнее, в самом конце второй части, – переход к третьей:

«- А вот опять люди! - весело сказала Зиночка».

Люди как они есть и явили себя во всей своей звериной сути в третьей части, избив Немовецкого и изнасиловав Зиночку. Но подлинным «зверем из бездны» явил себя сам Немовецкий в четвёртой части:

«С глубокой нежностью и воровской, пугливой осторожностью Немовецкий старался набросать на нее обрывки ее платья, и двойное ощущение материи и голого тела было остро, как нож, и непостижимо, как безумие. Он был защитником и тем, кто нападает, и он искал помощи у окружающего леса и тьмы, но лес и тьма не давали ее. Здесь было пиршество зверей, и, внезапно отброшенный по ту сторону человеческой, понятной и простой жизни, он обонял жгучее сладострастие, разлитое в воздухе, и расширял ноздри… Он набросился на несопротивлявшееся тело, целуя, плача, чувствуя перед собой какую-то бездну, темную, страшную, притягивающую… сохранив от человека одну способность лгать».

По писателю: Андреев Леонид Николаевич