«Грядущие гунны», анализ стихотворения Брюсова

История создания

Стихотворение «Грядущие гунны» было написано в период социальных потрясений. Оно создавалось почти в течение года и является осмыслением происходящих событий. Окончательно оформилось стихотворение под влиянием событий 1905 г. Брюсов увидел напор, с которым к переменам шли устраивающие демонстрации, забастовки и стачки рабочие и крестьяне.

Зрелый поэт, которому на момент написания стихотворение 32 года, предвидел или предчувствовал, что усилиям этого потока ничто не сможет противостоять. С другой стороны, невозможно было, став свидетелем «Кровавого воскресенья», не отречься от действий старого мира во имя нового.

Стихотворение было закончено в 1905 г. и в 1906 г. издано в сборнике, название которого с греческого переводится как «Венок». Первая публикация состоялась в журнале «Вопросы жизни» № 3 за 1905 г.

Литературное направление и жанр

Стихотворение «Грядущие гунны» символист Брюсов наполнил символами и иносказаниями, новым смыслом. В современной жизни Брюсов находит аналог и диким племенам варваров, гуннов, и мудрецам античности. Сопоставляя события пятого и двадцатого веков, Брюсов предвидит дальнейший ход истории и заявляет о нём.

Стихотворение относится к жанру гражданской лирики, но оно не лишено философских обобщений.

Тема, основная мысль и композиция

Тема стихотворения – будущие социальные потрясения. Гунны в стихотворении – это не только символ определённых сословий, то есть новых людей, захватывающих власть, но и символ революционных перемен, которые никогда не бывают благоприятными для ныне живущих поколений.

Основная мысль: история ничему не учит человечество. Мудрецы знают о грядущих событиях, поэты предвидят их, но никто не в силах ничего изменить. Поэтому социальные потрясения происходят снова и снова. Это путь развития человечества, с которым нужно смириться.

Стихотворение состоит из 7 четверостиший. Первые 4 – это обращение к грядущим гуннам. Лирический герой предлагает им совершить ряд актов вандализма, как будто подсказывая, что можно сделать. Всё это уже было совершено в истории. Последние 3 строфы – судьба мудрецов и поэтов, к которым причисляет себя лирический герой, и их отношение к происходящему.

Эпиграф к стихотворению взят из стихотворения Вячеслава Иванова «Кочевники красоты», написанного в 1904 г. Аттила, предводитель гуннов, ещё в стихотворении из эпиграфа ассоциировался с новой грубой силой, которая видит красоту в пустоте.

Тропы и образы

Образ, который вынесен в заголовок, - это метафорический эпитет. Брюсов употребляет устаревшее причастие грядущие, то есть идущие, приходящие, ожидаемые в будущем. Аллитерация из звуков гр – гу передаёт гром и гул надвигающихся толп вандалов.

Лирический герой не боится этой толпы, он призывает грядущих гуннов, метафорически сопоставляя их с нависшей над миром тучей, а топот их называя чугунным (эпитет). Памир, который не был ещё открыт европейцами во времена гуннов, становится собирательным символом областей жизни, из которых внезапно появляются новаторы-разрушители. Они уничтожают то, о чём не имеют понятия.

Во второй строфе всё человечество представляется единым организмом. Тело старой цивилизации одряхлело (метафора), а опьянелая орда (эпитет) гуннов вливается в него «волною пылающей крови» (эпитет, метафора), оживляя старую цивилизацию (метафора).

Эту строфу можно понять и по-другому. Тёмные, непросвещённые души (метафорический эпитет тёмные становья) способны побудить старое встрепенуться, ожить, только причинив ему боль, пустив кровь, заставив сражаться.

Оксюморон третьей строфы «невольники воли» раскрывает внутреннее противоречие всех бунтующих, всех завоевателей. Что они будут делать, завоевав и разрушив? Они не способны к созиданию, самая их гениальная постройка – шалаш на месте разрушенного дворца. Это символ того примитивного, что сменяет развитое во всех цивилизациях. Эпитет весёлое поле и метафора «всколосите весёлое поле» – не о выращивании хлеба, а о диком поле – месте обитания кочевников.

В этой строфе Брюсов предвидел проявление дикарских наклонностей рабочих и крестьян, которые в 1917 использовали вазы Зимнего дворца в качестве ночных горшков («на месте тронного зала»).

Четвёртая строфа содержит анахронизм. Гунны не жгли книги (папирусы) античности, не понимая ни их ценности, ни их опасности для определённых идей. Да и идей, кроме идеи воли, у гуннов не было. Книги жгли первые христиане, они же разрушали античные статуи и языческие храмы. Причина вандализма была в несовпадении идей.

Брюсов предвидит поступки большевиков, уничтожающих тиражи неугодных книг. Так поступали и фашисты, о возникновении которых Брюсов догадаться не мог. Но он предвидел логику истории, как и то, что безбожие 20 в. приведёт к осквернению храмов.

Последняя строчка четвёртой строфы оправдывает гуннов. Лирический герой сравнивает их с невинными детьми.

Следующие три строфы проясняют такое снисходительное отношение лирического героя к варварам. Мудрецы и поэты, с которыми лирический герой ассоциирует себя, уходят от проблемы, самоустраняются. Эти символизирующие мудрость веков люди просто прячутся, унося то, чем они обладают и чего нет у гуннов: тайну и светы (знания), веру.

Когда идут орды кочевников, «буря летучая, гроза разрушений» (метафоры), можно только спрятаться, сохранив ценности цивилизации, «заветные творения». Вопрос лирического героя состоит в том, какая часть этих ценностей сохранится. Вопрос не праздный: большинство произведений античной культуры бесследно исчезло, было уничтожено или разрушено. От других древних цивилизаций осталось ещё меньше.

Играющий Случай (с большой буквы, он очень важен), а не логика или разум решают судьбу, будущее человечества.

В последней строфе лирический герой смиряется с возможной гибелью полностью, без остатка, всех ценностей его культуры. Но он радуется приходу грозных грядущих гуннов. Почему? Потому что, как мудрец и поэт, лирический герой понимает логику истории и не противостоит ей.

Размер и рифмовка

Стихотворение написано дольником с тремя ударениями в каждой строке. Рифмовка перекрёстная. Рифмы женские.

По произведению: 

По писателю: Брюсов Валерий Яковлевич