«Калигула», анализ пьесы Камю

История создания и публикации

Пьесу «Калигула» Альбер Камю начал писать в 1938 г., закончил в 1944 г. Впервые пьеса была опубликована в 1944 г. в парижском издательстве «Галлимар» (сначала в одной книжке с пьесой «Недоразумение», затем в том же году отдельным изданием). Автор относил «Калигулу» к своему «Циклу абсурда», в который также входят роман «Посторонний» и эссе «Миф о Сизифе».

В окончательной редакции пьеса состоит из четырёх актов. Однако существует и ранняя редакция в трёх актах, датированная автором 1939 годом. Сравнение двух редакций позволило исследователям творчества Камю установить степень и характер воздействия на его замысел событий Второй мировой войны.

Источники и проблема исторической достоверности

В этой пьесе доведён до абсурда тот образ третьего императора Древнего Рима, который сформировался под влиянием негативных оценок его современников, и прежде всего его убийц. Калигула (Гай Юлий Цезарь Август Германик, 12 – 41 гг.) долгое время воспринимался как безумный император, склонный к тирании и сладострастию.

Время действия подлежит точной датировке: между 13 июня 38 г. (т. е. через три дня после смерти Друзиллы, любимой сестры Калигулы) и 24 января 41 г. (день убийства императора).

Тема, жанр и литературное направление

Жанр «Калигулы» обычно определяют как трагедию, а модель развития модернизма, предложенную этой дерзкой пьесой молодого автора, – как театр абсурда, одним из основоположников которого его часто считают.

Так, классик французского театроведения Патрис Пави в своём знаменитом «Словаре театра» (1987) указывает: «Путь от трагического до абсурдного бывает очень короток, в частности если человек не в состоянии понять природу подавляющего его трансцендентного или если индивид сомневается в справедливости и обоснованности трагической инстанции… В наше время смешение трагического и абсурдного тем более велико, что творцы театра абсурда (Камю, Ионеско, Беккет и др.), по-видимому, занимают позиции старинной трагедии и обновляют жанры путём смешения трагического и комического в качестве основных составляющих абсурдного человеческого существования. Традиционной трагедии более не существует, есть только стойкое чувство трагичности существования».

В 1957 году (это год присуждения Камю Нобелевской премии), в авторском комментарии к американскому изданию всех своих пьес, писатель так определял тему «Калигулы»:

«Калигула, будучи поначалу вовсе не злым правителем, после смерти Друзиллы, своей сестры и любовницы, понимает, что "люди умирают, и они несчастливы". Исходя из этого, обременённый абсолютной властью, отравленный ужасом и презрением, он пробует в полной мере насладиться абсолютной свободой, безнаказанно (как ему кажется) убивая и извращая все и всяческие ценности. В конце концов он пресыщается и такой свободой… Справедливо бунтуя против судьбы, он однако недооценивает людей… Впрочем, требуя от них логичных поступков, он логично вынуждает их убить и его самого. Это история сверхмощного самоубийства… Попытка в одиночку спастись от судьбы и достичь свободы за счёт других неизбежно приводит к смерти».

Персонажи

Персонажи пьесы – главные, если не единственные носители философии абсурда, которую стремится выразить и, если не этически, то онтологически обосновать произведение в целом. По мысли Патриса Пави, пьесы Камю, в том числе и прежде всего «Калигула», «не отвечают ни одному формальному критерию абсурда, хотя их персонажи выражают его (абсурда) философию».

Большинство действующих лиц пьесы – реальные исторические лица. Автор, однако, не стремится понять социальный смысл, историческую логику их поступков. Они для него – носители абстрактных и абсурдных ценностей. Абсурден сам Калигула в своей странной «логике свободы», обрисованной в авторском комментарии (см. выше). Но абсурден и глава заговорщиков Херея в своей абстрактной ненависти к «слишком логичному» Калигуле. Абсурдна Цезония в своей нерассуждающей и всё принимающей любви к Калигуле. Абсурден Сципион в своей трагической дружбе с Калигулой. Короче говоря, абсурдны все носители тех качеств и чувств, которые в неабсурдной ситуации могли бы быть истолкованы как безусловные общечеловеческие ценности. Зато трусость и низость патрициев, дрожащих за свою шкуру, по-человечески вполне понятны и отнюдь не абсурдны. А в изображении этих явно отрицательных персонажей и происходит то «смешение трагического и комического» (в данном случае сатирического), о котором говорит Патрис Пави.

По писателю: Камю Альберт